О ДОКАЗАТЕЛЬНОЙ БАЗЕ ГОМЕОПАТИИ
Пожелания увидеть доказательную базу гомеопатии высказывались неоднократно. Обычно в довольно невежливом тоне - либо со снобизмом, либо с недоверием и оттенком пренебрежительности: дескать, кто вы такие, гомеопаты, чтобы лезть в большую науку, идите вы со своим шарлатанством подальше. Гомеопаты не берут этот тон близко к сердцу и от всей души хотят представить доказательную базу гомеопатии, но беда-то как раз в том, что оппонент не слышит. Не слышит прежде всего посыла: чтобы увидеть эту доказательную базу, надо в некоторой степени сменить свое рецепторное поле, свой когнитивный инструментарий. Ведь дело в том, что у официальной медицины и у неофициальной гомеопатии разные научные парадигмы, и, если каждая будет оставаться на своей мировоззренческой платформе, вероятность их встречи друг с другом будет такой же, как вероятность встречи Солнца и Луны – ну разве что при очень особых обстоятельствах, да и то во время затмений. Настоящей встречей это не назовешь. Хотите отличий в парадигмах? Пожалуйста. Официальная медицина строит свою методологию прежде всего на концепции молекулярно – рецепторных взаимодействий: пришла молекула (гормон, медиатор, трансмиттер и т.п.), прицепилась к рецептору на клеточной мембране – и вот, пошел сигнал, пошла реакция, происходит функционирование клетки и органа. Это как рубильник дернуть. Какие бы науки ни составляли теоретический фундамент современной медицины – генетика, молекулярная биология, биохимия, физиология - везде представлен один и тот же механизм: прямой контакт молекулы-регулятора и структуры-мишени, которую надо «завести» с помощью этой молекулы. Чтобы запустить транскрипцию РНК, трансляцию белковой молекулы, обязательным является механическое сцепление кодонов и регуляторов. Чтобы сработал рецептор, надо, чтобы к нему прицепилась молекула ацетилхолина, брадикинина, гистамина и т.д. Наше с вами сознание – и научное, и обывательское, постоянно затачивается на то, что все в биологии и медицине непременно связано только с таким вот типом процессов в живых организмах, и никак иначе. Поэтому, как только речь заходит о пресловутых «малых дозах», эти обученные видеть во всем механическую сцепку мозги тут же встрепенутся: а где молекулы? Где молекулы, которые лечат? Молекулы, господа мои хорошие, есть всегда – без них нет жизни. Но приходилось ли вам, хотя бы в том же 9 классе, встречать такое выражение: «Материя существует в двух видах – вещество и поле». Про материю все помнят, про поле начисто забывают. Про информационно-полевые основы жизни писали многие ученые: Гурвич, Гаряев, Шипов. Все главные органические молекулы – белки и нуклеиновые кислоты – являются микрогенераторами слабых полей, поскольку в силу своих больших размеров и пространственной несимметричности они точно поляризованы. И в силу наличия этого поля не всегда строго обязательно молекуле цепляться к рецептору, воздействие можно транслировать как информационный сигнал. Очень интересно и очень подробно об этом рассуждает авторитетный английский ученый, университетский профессор Рупперт Шелдрейк. Его теория морфогенетического поля объясняет такие феномены, как эмбриогенез в строго определенной последовательности, регенерация утраченных органов, даже инстинктивное поведение животных. Это происходит, помимо прочего, еще и потому, что информация в живых системах может передаваться БЕЗ механического контакта молекул с клетками. https://www.constellator.ru/.../morfogeneticheskie-po..... Идеи Шелдрейка не имеют прямого отношения к гомеопатии, однако нас интересует то, как наука воспринимает подобные нестандартные концепты. Оказалось, воспринимает. Теория наличия внеклеточного, но организующего жизнь клетки поля не является гонимой или диссидентской в серьезных научных кругах. Наоборот, ее пытаются осмыслить и встроить в новейшие биологические концепции развития, примиряя прежние понятия о доминирующей роли гена и новую, так называемую квантовую биологию. Ученые – биологи, физики, эмбриологи и даже философы находят точки соприкосновения в этом вопросе. Самым поразительным открытием для меня в процессе поиска этой информации оказалось то, что я обнаружила в сети относительно свежий учебник по эмбриологии для биологического факультета университета, где были даны прямые ссылки на Шелдрейка и его теорию, и с большой грустью вспомнила наши медицинские учебники по общей биологии или генетике, датированные где-то 1986 годом. Так вот как обстоят дела! Значит, студентов-биологов (в отличие от студентов-медиков) можно не оберегать от такой «крамольной» информации, что важнейшие процессы в живом организме не всегда происходят по механизму рубильника, так сказать, не молекулой единой. Р. Шелдрейк: «Любой атом или молекула данного типа могут участвовать во многих видах химических реакций и поэтому являются потенциальными зародышами множества различных морфогенетических полей. Эти поля можно представить как возможности, «парящие» вокруг них.» И это утверждение удивительно хорошо резонирует с данными о концентрациях биологически активных веществ, которые являются рабочими в нашем организме. Ацетилхолин может проявить свою активность в концентрации, которая примерно соответствует гомеопатической потенции D4 – D5, а иногда и выше. К чему это? А к тому, что и нативные биологические молекулы, и приготовленные с помощью гомеопатической технологии растворы сверхнизких концентраций веществ обладают похожими свойствами: это не просто молекула, а одновременно и носитель микрополевой структуры, а значит, информации, и судить о подобных свойствах невозможно, опираясь только на химические законы, но обязательно и на физические. Повторюсь, что в серьезной научной биологической среде подобные идеи обсуждаются, вызывают интерес, и никто не обзывает их псевдонаучными. Однако, чем ближе плоскость обсуждения смещается в сторону медицины (а это, все-таки, тоже биологическая дисциплина), тем критика дивергентных теорий становится все более жесткой, а местами просто беспощадной, напоминая такие риторические конструкции, как «политика партии и правительства в этом вопросе…», «враг не пройдет» и, в конце концов – «лучший индеец – это мертвый индеец» (это пожелания в сторону гомеопатии, если кто не понял). Теории в медицине, которые в минимальной степени отклоняются от механистически-примитивного структурализма, нещадно бьются (можно догадаться, почему). Выходит, что амеба, саламандра, клевер и тритон вполне себе могут обмениваться информацией между удаленными друг от друга структурами, могут развиваться и дифференцироваться по векторам, которые задаются информационно, а вот человек, сложнейший из организмов, напрочь лишен такой возможности и должен во всем зависеть от механического контакта молекул. Не странно ли? Ведь эволюционно в организмах вырабатываются разные способы поддержания его стабильности и жизнеспособности. А что бывает с теми, кто ограничен в своих способах взаимодействия с окружающей средой и в саморегуляции, мы знаем: все остались в Юрском периоде. Итак, чтобы говорить о доказательности гомеопатии, надо, по крайней мере, выйти из позиции дикаря, размахивающего электронным микроскопом, и приобрести некую широту вИдения вещей. Другой момент, который никогда не даст спокойно заснуть адептам клинических испытаний, без конца фиксирующих провал потенцированных субстанций по сравнению с мегадозами чего бы то ни было. Сила гомеопатии в том, что она рассматривает индивидуальную чувствительность к препаратам, равно как и индивидуальную уязвимость к болезням. Нельзя говорить про эффективность препарата, не определив предварительно тот тип пациента, которому он будет показан. Естественно, что общие положения про исследование эффективности препаратов, которые проводятся на больших статистических выборках пациентов, для изучения гомеопатических препаратов не являются приемлемыми. Ведь вопрос: на выборках КАКИХ пациентов? Допустим, что у 100 человек с бронхитом, которым дают АЦЦ, где-то у 50-60 процентов он будет эффективен. А у остальных? При внимательном гомеопатическом взгляде среди них могут оказаться и тип Hepar sulfur, и тип Bryonia, и тип Kali bichromicum, потому что их бронхиты и их кашли не похожи друг на друга. А вот что скажет наука, если мы организуем дизайн исследования по-другому? Будем изучать эффективность АЦЦ на выборке из 100 пациентов, которых можно описать так: «Светловолосый, зябкий, потливый, заболевающий от холода и сквозняков, по характеру раздражительный, у него удушливый лающий кашель, с трудом откашливает желтую мокроту, нос заложен, голос осипший, колющие боли в горле». Если мы всем им, во имя торжества научной фармакологии, дадим АЦЦ, провал, я думаю, будет полный. А вот Hepar sulfur справится отлично. (Не думайте, что я не люблю фармакологию – это был любимый предмет в мединституте). Когда мне говорят, что наука – это статистика, это большие проценты положительных результатов, я всегда задаю встречный вопрос: скажите, а вы лично хотели бы оказаться на месте тех нескольких процентов, для которых результат – отрицательный? Для которых нет ответа на их вопрос, нет решения их проблемы, которая мучает. А ведь более целостное понимание природы помогает быть эффективным. В том числе и в медицине. Инаковость мысли, теории, позиции – еще не означает ее неправильности. Мир дуален, диалектика – основа всего, электрон излучает, квант движется. Что непонятно? Но люди, ангажированные системой, где мерилом научной истины считается только то, что поддается взвешиванию, по-прежнему делают вид, что гомеопатия для них очень непонятна и недоказуема. И глядя на многочисленные попытки нашего дружественного аллопатического лагеря обвинить гомеопатию в недоказуемости и ненаучности, спорить уже не хочется – слишком уж допотопные аргументы выдвигаются, не на уровне 21 века, – а вспоминается лишь изречение Ницше: «Истина немногословна, для лжи слов всегда недостаточно». И пора бы уже встретиться и объединиться двум лагерям по-настоящему. Без затмений. | |
| Просмотров: 437 | |